Вырезанная в 1952 году из местной газеты фотография открывшейся фрязинской больницы зачем-то была взята Василием Пименовым в армию, а потом вернулась с ним обратно. Тогда он и не мог предположить, что этот малозначимый эпизод, глядя из будущего, окажется отправной точкой на пути к гипотезе генетической памяти Фрязино, о которой он, на седьмом десятке лет, будет рассказывать посетителям городского Культурного центра на ул. Вокзальной.
— В середине 20 века, — вспоминает краевед В. П. Пименов,— на нашей территории проблемы стояли самые насущные — что съесть.В 1945 году я жил в деревне Малые Петрищи, в нескольких километрах от Фрязино. Мне было 7 лет. Деревенский уклад начал приходить в упадок. В деревне денег не платили ни за что. Просто ноль! Как сейчас где-нибудь в Таджикистане. Вся молодежь деревни мечтала переехать в город и устроиться работать в промышленность, на завод. Такими вот условиями жизнь и меняется.Голод в деревне чувствовался сильно. Отец не вернулся с фронта, мы с мамой жили на картошке. Корову содержать смогли только напополам с соседкой. Собирали ягоды, грибы, обменивали их на хлеб у цыган, которые бродили в наших краях. Также цыгане за хлеб могли брать наши старые вещи. Хлеб же они добывали тем, что просили его остатки в других селах. Короче, натуральный обмен. Нередко мы ели лебеду, липовые почки, некоторые охотились на ежей, их было очень трудно поймать. Это была норма жизни каких-то 60 лет назад. После школы я поступил в Щелковский техникум, отучился, потом ушел в армию. Оказался в Семипалатинске. Там как раз проводили испытания ядерного оружия. Сильное впечатление произвели первые дни на службе. Мы пришли в то время, когда по части ходили разговоры о том, что одна ядерная бомба не выпала из самолета, застряла в люке, диспетчеры приказывали летчику не возвращаться на аэродром, самоликвидироваться, но он все равно вернулся, удачно приземлился. Правда, был весь седой. В общем, повстречался со смертью. А это очень значимо!
Не знаю, что было с ним потом, но свои ситуации на грани гибели я помню отчетливо. Это были бытовые моменты, ничего особо героического, просто жизнь. Каждый такой момент Божьим промыслом приближает человека к осознанию мимолетности земного бытия, суетности материального, заставляет задуматься о том, что будет после смерти. Нам, в советское время, разобраться в смысле человеческой жизни было намного сложнее, чем нынешнему поколению. Когда я в 14 лет вступил в комсомол, то меня убедили снять нательный крестик, отдать его матери, убедили поверить, что Бога нет. Мать сказала, что все равно будет молиться за меня...
— Но, так или иначе, вы это земное бытие фиксируете уже несколько десятков лет. Расскажите зачем?
— Да, действительно, с 1952 года я начал записывать все, что происходило в нашем крае. Записывал и хранил самое интересное – истории, события, факты жизни простых людей в городе Фрязино и близлежащих населенных пунктах. С 70-х годов стал делать эти записи системно, день за днем, а то, что происходило с 1945 по 1970 гг. восстановил через архив. Сейчас мои тетради уже стали самой настоящей летописью края. Зачем я это делаю? Я не знаю, мне просто это нравится. Как кому-то нравится менять машины или играть в компьютерные игры. Мне даже не приходится чего-то добиваться, рваться к чему-то, к целям; все необходимое само собой течет ко мне в руки.
— И что удалось нарыть?
— У нас потрясающий край. Куда ни копни, всюду история. Можно познавать мир, познавая окрестности Фрязино. Вы знаете, что Александр Пушкин взял невесту Наталью Гончарову из деревни Каблуково, там был дом ее родителей. Там же, в Каблуково, проходит граница захоронений, курганов, двух славянских племен кривичей и вятичей, ее можно видеть. Деревня Петрищи была названа так в честь Фили Петрищева, который в наших местах был посажен московским князем, чтобы охранять приезжающих купцов в период татаро-монгольского нашествия. Но самое интересное я предполагаю касаемо названия нашего города — Фрязино.
— Что вы предполагаете?
— У древних славян сотни лет назад каждая буква имела свой смысл. Тогда жизнь была проще, для выражения смысла народам не нужны были тома книг. Можно привести такой некорректный, образный пример. Знаете, когда галки кричат, в этих звуках заложены целые предложения, команды, типа: «Опасность», «Вороны», «Поворачиваем направо», «Идем на посадку». Каждое небольшое предложение - в одном звуке. Или вы думаете, птицы как-то по-другому осуществляют совместные действия? Так и наши древние буквы были очень глубокомысленными. Еще одно сравнение — они были такими же, как китайские иероглифы.
Святые Кирилл и Мефодий унифицировали согласно греческим стандартам древний славянский алфавит, оставили те буквы, которые были схожи в наших языках, чтобы нашим предкам был понятен смысл Нового Завета. Но у букв все равно сохранялись смысловые названия. «Аз» — я, «Буки» — буквы, «Веди» — знать, «Глаголи» — говорить и т.д. А после революции 1917 года и эти смыслы были упразднены, остались только фонетические звуки — «а», «б», «в». Это все, видимо, закономерно. Человечество увеличивается в количестве, становятся разнообразнее связи, контакты между нациями и народами, и, чтобы находить общий язык, необходима стандартизация, она неизбежна. Однако при этом история во многом позволяет понять, почему события сейчас разворачиваются тем или иным образом.
Ну, так вот, вернемся к древним славянам. Изначально, скорее всего, каждая буква включала в себя целые философские понятия и категории. Есть ученые, которые проводили серьезные исследования на этот счет, например, М. Безлюднова.
В названиях русских сел сохранена генетическая память, некое смысловое послание, которое закладывалось для конкретной местности в связи с какими-то обстоятельствами. И, скорее всего, это послание пронизывает ту или иную территорию на протяжении всех веков. Меняется только внешнее, суть сохраняется неведомым нам образом.
— Можно подробнее. Давайте с примерами.
— Давайте разберем название нашего города — Фрязино. Нам важны первые пять буквы. «Ферт», «Рцы», «Ять», «Зело», «Ижеца». «Ферт» включает в себя понятие ограниченного пространства, «Рцы» — духовное семя, проросшее в тверди, «Ять» — духовное единство всех людей, все сущее, «Зело» — земное, материализованное зло, «Ижеца» — объединение, петля. Подводим смысловой итог — в ограниченном пространстве возникает жизнь для всего сущего, которое столкнулось со злом и потом объединилось. Конечно, это не просто так. Фрязины, итальянские архитекторы, которым была дарована наша территория в средние века, получили свое наименование только в России, в Италии слова «фрязин» нет. Фрязины на Руси строили крепости, кремли, ограниченное пространство для защиты от зла и тем самым служили объединению.
— Краеведы, видимо, и отвечают за сохранение этой древности, истории, чтобы мы все окончательно не остались один на один в слепом соитии с чумовой периодами современностью. Не раскрученные, без светского блеска и глянцевых рекламных проспектов, такие точки, как краеведческие музеи, несут служение связи времен, держат скрепы бытия, скромно и незаметно. О чем еще Вы можете рассказать тем, кто заинтересуется историей края?
— У нас есть старые фотографии Фрязино. На них можно увидеть, каким был стадион, какие скульптуры стояли на зеленой аллее на ул. Ленина еще 25 лет назад, есть фотографии Кошачьего парка, раньше он назывался Школьный парк и был самым благоустроенным местом во Фрязино. Человек, просматривая старые фото, увидев, как менялась жизнь, как что-то разрушилось, чего уже нет, начинает думать. Это как путешествие во времени. История, оказывается, проходит через нашу жизнь, она осязаема! Также в нашем музее есть рукописная история Фрязино, 4 тома алфавитного указателя всех фрязинцев, упоминавшихся в местных газетах с 1945 года, 200 книг, написанных фрязинцами, городские газеты за 30 лет.
— Планируете ли вы это осмыслить?
— Нет. Я как грибник, я собираю. А потом пусть будет так, как хозяйка скажет. Захочет пожарить — поджарит, сочтет все собранное неудобоваримым — выбросит, если я собрал поганки. Время покажет. Как говорил поэт Державин — все, что мы делаем, погибнет.